— Нет, — возразила она, тщательно следя за голосом. — Поверь мне, я знаю. Я ношу твоего ребенка.

— Но когда, как? — В темных глазах все еще плескалось недоверие. — Я всегда предохранялся.

— Кроме одного раза, — напомнила она. — Ты, может быть, забыл, но я помню. Разумеется, когда мы вернемся в Англию, я уволюсь. Я не буду мешать тебе видеться с ребенком, но…

— Еще бы! — Рык Санто взрезал воздух; сердце Пенни остановилось. — Если — а я не поверю, пока ты не сходишь к врачу — ты беременна, ты никуда не пойдешь.

Глаза Пенни вспыхнули.

— Ты правда думаешь, что я позволю растить своего ребенка мужчине, который даже не может помириться с отцом, так тяжело ему любить? Мужчине, который больше времени проводит на работе, чем дома? Да ни за что на свете!

Сердце билось почти болезненно. Пенни вскочила, собираясь сбежать, но Санто бесцеремонно толкнул ее обратно в кресло.

— Мы не закончили.

Ледяная дрожь прошла по спине Пенни, но она не собиралась позволять ему запугать себя. Это был ее ребенок, Санто не просил о нем, не хотел его. Она сжималась от боли при мысли о том, что придется уйти от него, но другого выбора не было.

— Не думаю, что что-то еще можно сказать.

— Ты правда думаешь, что я отпущу тебя?

— Как ты думаешь удержать меня? Запереть?

— Ты могла бы выйти за меня.

Даже птицы перестали петь.

— Выйти за тебя? — наконец прошептала она. — Только потому, что я беременна твоим ребенком? Ты правда думаешь, что это сработает? — Она покачала головой. — Ты не в своем уме.

И она тоже была не в своем уме, потому что на одну короткую секунду подумала, не сказать ли «да». Как глупо это было, когда он сделал ей предложение только потому, что она была беременна! Она была ему полезна: хорошо присматривала за Хлоей, так же будет и за ребенком, а иногда — утолять его страсть, но во всем остальном… Санто был определенно не создан для женитьбы. Он не доверял женщинам, он мог бы даже подумать, что она специально забеременела, чтобы привязать его к себе.

— Я абсолютно серьезен, — сказал он, — и не вижу, почему…

— Папочка, папочка, ты вернулся! — Хлоя выбежала из дома и повисла на нем.

У Пенни вырвался вздох облегчения, и она тихонько улизнула, Пока он болтал с дочерью. Весь день она старательно избегала Санто, а за ужином он объявил, что завтра рано утром они улетают.

— Мне нужно быть на работе, — коротко пояснил он.

— А может, тебе просто надоел я? — бросил старик.

Санто уставился на него:

— Ты был добр с моей дочерью. Я благодарен за это.

— А с тобой я добр не был, ты это хочешь сказать? — Ледяной блеск глаз Антонио показал, как сильна была вражда между ними.

Пенни содрогнулась.

— А почему, по-твоему, я ушел из дома? — вопросил Санто.

— Ты был маменькиным сынком и хотел быть с ней, — насмешливо сказал Антонио.

Санто покачал головой:

— Как ты не прав, отец. Но я не собираюсь сидеть тут и спорить. Я закончил. — И он отодвинул стул.

Лицо Пенни перекосила судорога, когда он вышел из комнаты.

— Прошу меня простить, мне нужно собрать вещи.

Антонио не попытался остановить ее, и ей на секунду стало жаль его, хотя он заслуживал того, что получил. Он не был хорошим отцом, в нем было слишком много горечи и гнева. Пенни вдруг осознала, как сильно повлиял на Санто этот человек. Она не могла, не могла выйти за Санто, она хотела убежать от всего этого.

Пакуя одежду, которую ей купил Санто, она подумала, что скоро не сможет носить ее, да и вряд ли захочет. Одежда всегда будет напоминать ей об этом катастрофическом отпуске.

В самолете все молчали, даже Хлоя словно поняла их настроение и боялась навлечь гнев на себя. Выйдя из здания аэропорта, Санто заявил, что сразу поедет на работу.

— Есть проблема, которую без меня не решат.

Проблема серьезнее, чем удостовериться, что твоя дочь добралась до дома в целости, или чем поговорить о твоем нерожденном ребенке?

Хлоя взяла Пенни за руку, когда они сели в машину, которую заказал для них Санто.

— Папа сердится на меня?

— Конечно нет, дорогая, — ответила Пенни, и ее сердце дрогнуло. — У папы проблемы на работе, с которыми ему надо справиться.

Девочка жалобно посмотрела на нее:

— Он поцелует меня на ночь?

— Я не знаю, — мягко сказала Пенни, — но я буду с тобой, не волнуйся.

— Я скучаю по маме.

Это был крик души. Дрожь пробежала по телу Пенни. Хлоя не говорила так с тех пор, как отец начал уделять ей достаточно внимания. Она научилась доверять и любить его и теперь чувствовала, что он снова подводит ее. И если Пенни уволится, чего она так отчаянно хотела, она тоже подведет девочку. Но как она могла остаться? Ей тоже хотелось быть любимой, а не вещью, которую Санто использовал, когда ему было угодно, не просто няней его дочери. Она непоправимо влюбилась в Санто и хотела провести всю жизнь с ним, пусть это и было только неисполнимой мечтой.

Они обе уже были в постелях, когда он вернулся. Пенни услышала его шаги и затаила дыхание, молясь, чтобы он не вошел и не потребовал закончить разговор. Разумеется, им нужно было поговорить, решить проблему, но она хотела дать ему время успокоиться, свыкнуться с ситуацией. Она, однако, волновалась зря, а утром он ушел еще до завтрака. Они пошли гулять, захватив хлеб, чтобы покормить уток на реке, а на обратном пути Пенни зашла в аптеку и купила тест на беременность. Ей самой подтверждение было не нужно, а вот Санто хотел его. Она точно не собиралась идти к одному из его пафосных гинекологов, она пойдет к своему врачу.

Единственной проблемой, связанной с увольнением, было то, что ей негде было жить. Ее комнату уже наверняка заняли. Наверно, она могла бы некоторое время пожить у сестры. После рождения второго ребенка у них было не так много места, но она была не из привередливых.

Тест дал положительный результат, и, хотя она не ждала другого, это все равно был шок, и она расплакалась, однако полностью успокоилась к тому времени, когда Санто рано вернулся домой. Хлоя была счастлива видеть отца, и Пенни неожиданно порадовалась, когда он сам искупал и уложил дочь. Когда она уснула, Санто нашел Пенни.

— Пора поговорить.

Голос был резок, губы кривились, а когда он посмотрел на Пенни, она задрожала. Трудно было поверить, что они вдвоем сделали этого ребенка, что их тела слились в одно и она чувствовала себя особенной.

— Мало что можно сказать. — Пенни попыталась не отрывать взгляда от его глаз, темных, угрожающих, ничем не напоминающих о той мягкой чувствительности, которая была в них совместными ночами. — Тест оказался положительным.

Он едва заметно кивнул:

— Что ж, раз так, нам надо договориться.

— О чем? — спросила Пенни, осознавая, что ее голос резко повысился, хотя она хотела остаться спокойной. — Если ты снова предложишь мне выйти за тебя, забудь.

— Почему? — резко спросил он.

— Потому что мы не любим друг друга, — так же резко ответила она. — Потому мы не будем счастливы вместе. Ты трудоголик, а я верю, что мужчина должен уделять время семье. Причины бесчисленны. Я не буду перекрывать тебе доступ, но я определенно буду растить ребенка сама, и я увольняюсь.

— А если я скажу, что ты врешь?

Пенни нахмурилась:

— О чем? Я беременна. Я ухожу с этой работы. Я выращу ребенка сама.

— Ты солгала, сказав, что не любишь меня.

Сердце подпрыгнуло в груди, горло сжалось. Он пытался загнать ее в угол, откуда не было выхода, и не ради себя, а ради детей. Он хотел, чтобы она продолжала присматривать за Хлоей, а потом и за плодом их страсти. Сам он не справится и не найдет более подходящего человека.

— Люблю тебя? — эхом откликнулась она, слыша страх в своем голосе. — Мне нравился секс с тобой, но я больше никогда не собираюсь влюбляться.

Она услышала его резкий вздох и увидела, как его губы сжались в тонкую линию и веки почти полностью закрыли глаза.

— Значит, это был секс, и только? Я знаю, что такое секс, и это совершенно не похоже на то, что было между нами.